Е л е н а. Какие теперь отели?! Погодите, вы прежде всего раздевайтесь.
А л е к с е й. Да вас никто не гонит, снимайте пальто, пожалуйста.
Л а р и о с и к. Душевно вам признателен.
Н и к о л к а. Вот здесь, пожалуйста. Пальто можно повесить в передней.
Л а р и о с и к. Душевно вам признателен. Как у вас хорошо в квартире!
Е л е н а (шепотом). Алеша, что же мы с ним будем делать? Он симпатичный. Давай поместим его в библиотеке, все равно комната пустует.
А л е к с е й. Конечно, поди скажи ему.
Е л е н а. Вот что, Ларион Ларионович, прежде всего в ванну... Там уже есть один – капитан Мышлаевский... А то, знаете ли, после поезда...
Л а р и о с и к. Да-да, ужасно!.. Ужасно!.. Ведь от Житомира до Киева я ехал одиннадцать дней...
Н и к о л к а. Одиннадцать дней!.. Ой-ой-ой!..
Л а р и о с и к. Ужас, ужас!.. Это такой кошмар!
Е л е н а. Ну пожалуйста!
Л а р и о с и к. Душевно вам... Ах, извините, Елена Васильевна, я не могу идти в ванну.
А л е к с е й. Почему вы не можете идти в ванну?
Л а р и о с и к. Извините меня, пожалуйста. Какие-то злодеи украли у меня в санитарном поезде чемодан с бельем. Чемодан с книгами и рукописями оставили, а белье все пропало.
Е л е н а. Ну, это беда поправимая.
Н и к о л к а. Я дам, я дам!
Л а р и о с и к (интимно, Николке). Рубашка, впрочем, у меня здесь, кажется, есть одна. Я в нее собрание сочинений Чехова завернул. А вот не будете ли вы добры дать мне кальсоны?
Н и к о л к а. С удовольствием. Они вам будут велики, но мы их заколем английскими булавками.
Л а р и о с и к. Душевно вам признателен.
Е л е н а. Ларион Ларионович, мы вас поместим в библиотеке. Николка, проводи!
Н и к о л к а. Пожалуйте за мной.
Лариосик и Николка уходят.
А л е к с е й. Вот тип! Я бы его остриг прежде всего. Ну, Леночка, зажги свет, я пойду к себе, у меня еще масса дел, а мне здесь мешают. (Уходит.)
Звонок.
Е л е н а. Кто там?
Г о л о с Т а л ь б е р г а. Я, я. Открой, пожалуйста.
Е л е н а. Слава Богу! Где же ты был? Я так волновалась!
Т а л ь б е р г (входя). Не целуй меня, я с холоду, ты можешь простудиться.
Е л е н а. Где же ты был?
Т а л ь б е р г. В германском штабе задержали. Важные дела.
Е л е н а. Ну иди, иди скорей, грейся. Сейчас чай будем пить.
Т а л ь б е р г. Не надо чаю, Лена, погоди. Позвольте, чей это френч?
Е л е н а. Мышлаевского. Он только что приехал с позиций, совершенно замороженный.
Т а л ь б е р г. Все-таки можно прибрать.
Е л е н а. Я сейчас. (Вешает френч за дверь.) Ты знаешь, еще новость. Сейчас неожиданно приехал мой кузен из Житомира, знаменитый Лариосик, Алексей оставил его у нас в библиотеке.
Т а л ь б е р г. Я так и знал! Недостаточно одного сеньора Мышлаевского. Появляются еще какие-то житомирские кузены. Не дом, а постоялый двор. Я решительно не понимаю Алексея.
Е л е н а. Володя, ты просто устал и в дурном расположении духа. Почему тебе не нравится Мышлаевский? Он очень хороший человек.
Т а л ь б е р г. Замечательно хороший! Трактирный завсегдатай.
Е л е н а. Володя!
Т а л ь б е р г. Впрочем, сейчас не до Мышлаевского. Лена, закрой дверь... Лена, случилась ужасная вещь.
Е л е н а. Что такое?
Т а л ь б е р г. Немцы оставляют гетмана на произвол судьбы.
Е л е н а. Володя, да что ты говоришь?! Откуда ты узнал?
Т а л ь б е р г. Только что, под строгим секретом, в германском штабе. Никто не знает, даже сам гетман.
Е л е н а. Что же теперь будет?
Т а л ь б е р г. Что теперь будет... Гм... Половина десятого. Так-с... Что теперь будет?.. Лена!
Е л е н а. Что ты говоришь?
Т а л ь б е р г. Я говорю: "Лена"!
Е л е н а. Ну что "Лена"?
Т а л ь б е р г. Лена, мне сейчас нужно бежать.
Е л е н а. Бежать? Куда?
Т а л ь б е р г. В Германию, в Берлин. Гм... Дорогая моя, ты представляешь, что будет со мной, если русская армия не отобьет Петлюру и он войдет в Киев?
Е л е н а. Тебя можно будет спрятать.
Т а л ь б е р г. Миленькая моя, как можно меня спрятать! Я не иголка. Нет человека в городе, который не знал бы меня. Спрятать помощника военного министра. Не могу же я, подобно сеньору Мышлаевскому, сидеть без френча в чужой квартире. Меня отличнейшим образом найдут.
Е л е н а. Постой! Я не пойму... Значит, мы оба должны бежать?
Т а л ь б е р г. В том-то и дело, что нет. Сейчас выяснилась ужасная картина. Город обложен со всех сторон, и единственный способ выбраться – в германском штабном поезде. Женщин они не берут. Мне одно место дали благодаря моим связям.
Е л е н а. Другими словами, ты хочешь уехать один?
Т а л ь б е р г. Дорогая моя, не "хочу", а иначе не могу! Пойми – катастрофа! Поезд идет через полтора часа. Решай, и как можно скорее.
Е л е н а. Через полтора часа? Как можно скорее? Тогда я решаю – уезжай.
Т а л ь б е р г. Ты умница. Я всегда это говорил. Что я хотел еще сказать? Да, что ты умница! Впрочем, я это уже сказал.
Е л е н а. На сколько же времени мы расстаемся?
Т а л ь б е р г. Я думаю, месяца на два. Я только пережду в Берлине всю эту кутерьму, а когда гетман вернется...
Е л е н а. А если он совсем не вернется?
Т а л ь б е р г. Этого не может быть. Даже если немцы оставят Украину, Антанта займет ее и восстановит гетмана. Европе нужна гетманская Украина как кордон от московских большевиков. Ты видишь, я все рассчитал.
Е л е н а. Да, я вижу, но только вот что: как же так, ведь гетман еще тут, они формируют свои войска, а ты вдруг бежишь на глазах у всех. Ловко ли это будет?
Т а л ь б е р г. Милая, это наивно. Я тебе говорю по секрету – я бегу, потому что знаю, что ты этого никогда никому не скажешь. Полковники генштаба не бегают. Они ездят в командировку. В кармане у меня командировка в Берлин от гетманского министерства. Что, недурно?
Е л е н а. Очень недурно. А что же будет с ними со всеми?
Т а л ь б е р г. Позволь тебя поблагодарить за то, что сравниваешь меня со всеми. Я не "все".
Е л е н а. Ты же предупреди братьев.
Т а л ь б е р г. Конечно, конечно. Отчасти я даже рад, что еду один на такой большой срок. Как-никак ты все-таки побережешь наши комнаты.
Е л е н а. Владимир Робертович, здесь мои братья! Неужели же ты думаешь, что они вытеснят нас? Ты не имеешь права...